— Александр Николаевич, какие нововведения вызвали самую неоднозначную реакцию?
— Хотя предполагается немало важных новаций, больше всего разговоров вызвали изменения и дополнения, касающиеся интернета. В закон о СМИ вводится ряд новых терминов: «сетевое издание», «интернет–ресурс», «владелец интернет–ресурса». К сетевым изданиям будут относиться интернет–ресурсы, прошедшие добровольную государственную регистрацию в Министерстве информации. Владелец такого ресурса сможет нанимать на работу журналистов, которые получат те же права, что и сотрудники традиционных СМИ. Нет и ограничений на работу сайтов и порталов, которые не пожелают регистрироваться. Правда, в этом случае статусом СМИ они обладать не смогут, а их сотрудники соответственно не будут являться журналистами.
— Почему понадобились новации в закон о СМИ, связанные с правовыми отношениями в интернете?
— Вряд ли кто возразит, что сетевые ресурсы несут в массы такую же информацию, как и традиционные газеты, радио или телевидение. При этом, однако, обычные СМИ действуют в рамках четко очерченного правового поля. А оно подразумевает не только право на освещение тех или иных событий, но и определенную социальную ответственность. Например, за достоверность распространяемых сведений. Во всем мире отмечают нерадостную тенденцию: бурное развитие информационных технологий опережает оперативность законодателей, из–за чего деятельность сетевых ресурсов нередко начинает идти вразрез с общественными интересами. Вот этот пробел и пытаются устранить в нашей стране. И не только в нашей. Разработчики законопроекта опирались на опыт множества государств. Кстати, у России и Казахстана, наших партнеров по ЕАЭС, приняты куда более жесткие ограничения в информационной сфере.
— А как обстоит дело с правовым регулированием интернета в западных государствах?
— Хочу подчеркнуть, что законодательное регулирование информационного пространства в целом является мировой практикой. К примеру, в Великобритании за нарушение журналистской этики по таким понятиям, как точность опубликованной информации (включая информацию, опубликованную на интернет–ресурсах), уважение частной жизни и публикация персональных данных о здоровье либо лечении тех или иных граждан, установлены огромные штрафные санкции. Многие правонарушения, совершаемые в интернете, включены в Уголовный кодекс. В Германии законодательство также содержит нормы, регулирующие вопросы ответственности владельцев сайтов за противозаконный контент. С 1 января 2018–го там вступил в силу закон о мерах в отношении социальных сетей. Теперь соцсети обязаны более оперативно обрабатывать жалобы на опубликованный контент, удалять нарушающие законодательство записи и комментарии. Операторы социальных сетей, игнорирующие эти требования, могут быть оштрафованы на 5 миллионов евро. Во Франции уже семь лет действует закон об интернете, направленный на обеспечение внутренней безопасности страны. Он предусматривает обязательную фильтрацию сети для пресечения распространения детской порнографии, а также незамедлительное блокирование ресурсов по представлению МВД Франции (без необходимости представления судебного решения). Уже в этом году президент Франции Эммануэль Макрон предложил пересмотреть законодательство в отношении средств массовой информации с целью борьбы с фейковыми новостями. И заявил о необходимости усилить контроль над распространением лженовостей в социальных сетях. Как видим, каждая страна, исходя из своих особенностей развития, выбирает и реализует наиболее оптимальный вариант контроля за интернетом.
— Какие нормы впервые появятся в законе о СМИ?
— Впервые будет четко оговорен правовой статус владельца интернет–ресурса. Он получит законодательно закрепленное право свободно искать, получать, передавать и распространять информацию любым способом, не противоречащим закону; право излагать на интернет–ресурсе свои личные суждения и оценки с указанием своего имени или псевдонима. Чем это плохо? Конечно, где права, там и обязанности. Так, владельцев интернет–ресурсов обяжут не допускать размещения информации, распространение которой запрещено или ограничено, а также материалов, содержащих нецензурные слова и выражения. Им предпишут не размещать недостоверную информацию, которая может причинить вред государственным или общественным интересам; не распространять сведения, не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию физических и юридических лиц. Но, во–первых, эти обязанности и раньше были прописаны в законе. Во–вторых, разве это не естественные правила журналистской этики, давно знакомые любому сотруднику СМИ?
— А какие профессиональные издержки ожидают журналистский цех в связи с грядущими изменениями?
— Скорее стоит говорить о профессиональных выгодах. Предлагаемый закон должен устранить извечное противоречие между сотрудниками традиционных и сетевых изданий. Первые жалуются, что корреспонденты интернет–ресурсов иногда действуют без оглядки на те законные требования, которым вынуждены подчиняться их коллеги. Скажем, нередко позволяют себе оказывать давление на суд или следствие, весьма вольно интерпретируют информацию, полученную из анонимных источников. Не боятся допускать ошибки, немыслимые в печатной прессе: ведь на сайте легко исправить любую неточность, которую, напротив, топором не вырубишь из газеты. Работники сетевых порталов, в свою очередь, говорят о проблемах с аккредитацией при государственных органах, о трудностях получения информации в сравнении с привычной прессой. Новый закон призван уравнять всех. Создать одинаковую, равноправную конкурентную среду как для сетевых, так и для всех прочих журналистов.
— Александр Николаевич, самой бурной реакции удостоилось положение законопроекта, предлагающее ввести обязательную предварительную идентификацию пользователей, размещающих какую–либо информацию на интернет–ресурсах. Мне кажется, громче всех протестуют сетевые тролли, заполонившие форумы байнета. Думаю, им пока крайне удобно поплевывать на окружающих через забор безнаказанности, попутно создавая видимость общественного осуждения любого события. Кстати, недавно в «СБ» публиковался материал с анализом этого явления. Выяснилось, что около 85 процентов из многотысячных комментариев под резонансными новостями оставлены всего... десятком людей, прячущихся под псевдонимами...
— Искренне не понимаю граждан, поддерживающих такую позицию. Неужели кому–то нравится, что их эмоциями пытаются спекулировать? Что их негодование искусственно подогревает горстка манипуляторов? Неужели неясно, что процедура идентификации защищает в первую очередь владельца интернет–ресурса, который рискует быть привлеченным к ответственности за размещение на его странице клеветы или другой противозаконной информации?
— Звучат опасения, что идентификация может привести к массовому разглашению личных данных пользователей...
— Хочу заметить, что в законопроекте четко указано: механизм реализации этой нормы еще не разработан, его будет определять Совет Министров. Поэтому не стоит верить глупым страшилкам, будто в профиле пользователя окажутся его паспортные данные с указанием адреса и группы крови. Скорее всего, там останется привычный сетевой псевдоним. Однако владельцу ресурса будет известен данный комментатор, и не составит никакого труда его распознать, если он начнет размещать сомнительные материалы или оскорблять других людей.
— Самые мрачные прогнозы о будущем сетевых изданий выдают сейчас именно их владельцы...
— Лично у меня это вызывает глубокое недоумение. По–моему, как раз они требовали, чтобы их сотрудников приравняли к журналистам традиционных СМИ. Они громче прочих говорили о необходимости защиты и развития белорусского медиарынка, о нужде в собственных, а не заимствованных телепрограммах. В проекте учтены и эти пожелания. Предполагаются меры по ограничению иностранного участия в формировании национального информационного пространства и требования об объеме белорусского телевизионного контента.
— Так что же выходит? Плоха любая инициатива, исходящая от государства? Даже та, за которую ратовали сами сетевые деятели?
— Действительно, странная позиция. Тем более что, критикуя законопроект в целом, они готовы выплеснуть вместе с водой и ребенка. В буквальном смысле: немалая часть новшеств посвящена защите детей от негативного влияния интернета и незаконного распространения их личных данных. Отдельно прописано запрещение информации, пропагандирующей самоубийство и побуждающей к нему. Неужели это тоже «наступление на свободу слова» и «закручивание гаек», о которых твердят некоторые комментаторы? Или забылась горькая история о «Синих китах»? В сети наверняка осталось немало негодяев, которые не преминут напомнить...
— Можно ли в несколько фраз подвести итог разговора?
— Все просто. Обсуждаемый сейчас законопроект основан на мировом опыте. Он обещает равные условия работы для всех журналистов. Обеспечит ответственность владельцев порталов и сайтов за любую информацию, размещенную в сети. Вместо гуляйполя злословия мы получим комфортную интернет–среду, защищенную законом. Который сделает наше собственное посещение сети более удобным, а пребывание там наших детей — более безопасным.
МНЕНИЕ В ТЕМУ
Председатель Белорусского союза журналистов Анатолий Лемешенок: — Считаю, что изменения и дополнения в закон о СМИ назрели уже давно. Наш союз тоже участвует в их обсуждении, и я не совсем понимаю, об ущемлении каких прав и свобод говорят критики законопроекта. Он призван лишь упорядочить деятельность тех сетевых СМИ, которые существовали в законодательном вакууме. К примеру, было не совсем ясно, почему ответственность за нарушения законодательства должен был нести лишь учредитель, но не владелец какого–либо ресурса. Теперь подобного рода пробелы будут устранены. Что касается идентификации комментаторов, то я думаю, что не дело, когда в нашем информационном пространстве снуют неопознанные «летающие тарелки». Обсуждение общественно значимых тем предполагает открытость, гласность и искренность. Это основы цивилизованного общения. Если же человек не знаком с этими правилами и не умеет себя вести, то обновленное законодательство сумеет воспитать тех, кого недовоспитали родители.