Не смогла восстать из пепла
Председатель Дубненского сельисполкома Анатолий Лис говорит о настоящем деревни со звучным названием:
— В начале года здесь проживали 13 человек, а сейчас осталось всего 11 жителей. Столько же и домовладений. По большому счету деревня так и не смогла оправиться после тех страшных событий. Пустующих хат там достаточно, но они мало кого интересуют. Под дачи люди хотят покупать домики в деревнях Огородники, Мазаново, Ковшово, так как они расположены на берегу Немана. В агрогородках Дубно и Хартица, где есть природный газ, тоже нет свободных. Жители Княжеводцев чаще всего звонят в сельсовет ближе к трагической дате, просят не забывать, пригласить родственников погибших.
Глава сельсовета рассказывает, что осталось всего два жителя, которые были свидетелями тех жутких событий:
— Одна сельчанка Татьяна Халько живет в Мостах, а Григорий Жук по-прежнему остается в местечке, где он родился. Судьбу этого человека легкой и безоблачной не назовешь. В начале войны ему исполнилось всего девять лет. В памяти только отдельные эпизоды той ужасной трагедии. Помнит, что их хутор находился на окраине разбросанной деревни. Пока каратели дошли до них, семье удалось убежать. Долго прятались в лесу, а потом послали человека разведать, что да как... Тот вернулся с печальной вестью: деревни нет, ее жителей также. Мать Григория Викторовича расстреляли оккупанты в гродненской тюрьме за связь с партизанами. Отец после освобождения района от немецко-фашистских захватчиков пошел на фронт мстить врагу. Обратно не вернулся. В 1945-м семья получила похоронку. Детей растила бабушка. После войны Григорий Жук некоторое время работал в местном колхозе, потом на железной дороге. А в последние годы перед пенсией — на свиноводческом комплексе. Вот такая история...
В память о том трагическом дне ежегодно на братской могиле проводятся траурные мероприятия. В них участвуют представители власти и общественных организаций, работники культуры филиала «Дубно», священник Свято-Никольского храма отец Николай.
Всегда много приезжает родственников погибших. Люди вспоминают события того трагического дня, зажигают свечи, отец Николай проводит панихиду, зачитывая имена погибших. Это место стало святым для каждого мостовчанина.
— С течением времени сам монумент и братская могила потребовали ремонта, — вспоминает Анатолий Лис. — Мостовская районная организация Белорусского общественного объединения ветеранов выступила инициатором сбора для этой цели денежных средств. Ветераны первыми начали их перечислять на благотворительный счет. Они обратились к жителям района с просьбой принять активное участие в этом благородном деле. В результате общими усилиями к 75-летию Великой Победы памятник приобрел обновленный вид.
Страшно вспомнить
Учитель истории, руководитель музея Дубненской средней школы Татьяна Величко посвящает все свое время деятельности по сохранению истории родного края. Вместе с учениками она ведет кропотливую работу, по крупицам собирая сведения, восстанавливая неизвестные моменты. — Местечко Княжеводцы известно еще с XVI века, — делится Татьяна Фредевна. — Легенда гласит, что когда-то великие князья литовские вели переправу через Неман по пути из Вильнюса в Волковыск и Брест. А людей, которые обслуживали переправу, называли князьями. Деревня жила, становилась богаче, многочисленней. До войны в Княжеводцах было около 300 дворов, жило более тысячи человек. Село простиралось от железной дороги до Немана на добрых три километра. Но вот настало время немецко-фашистской оккупации. Многие жители ушли в партизаны, а в самой деревне существовала подпольная антифашистская группа. Юноша из этой деревни, Иван Синица, входил в Скидельскую подпольную комсомольскую организацию. Многие сельчане поддерживали связь с партизанами. Женщины для них стирали белье, пекли хлеб. Об этом стало известно врагу. Оккупанты неоднократно проводили облавы, внезапно врывались в дома, делали обыски. Даже принудили всех сфотографироваться, а фотокарточки прикрепить на дверях своих домов. Во время обыска немцы по этим фотографиям сверяли, все ли члены семьи дома. Но жители деревни Княжеводцы по-прежнему взаимодействовали с партизанами, оказывали им помощь.
Тогда враг решил расправиться с ними: деревню вместе с жителями стереть с лица земли. Трагическим стал день 23 июля 1943 года. Это была пятница. Вокруг деревни колосились хлеба, люди приступили к жатве. Но глубокой ночью накануне немцы с полицаями окружили деревню, всем жителям запретили выходить из домов. Затем их согнали в одно место и разместили в трех сараях. По десять человек подводили к вырытым заранее ямам и расстреливали. Фашистские пули не жалели ни старого, ни малого, ни мужчин, ни женщин. Имущество людей было вывезено, а сама деревня сожжена.
Благодаря поисковой работе учеников Дубненской средней школы удалось поминутно установить события тех дней. Ребята встречались с оставшимися в живых, искали документы в архивах. Имеются фотографии об уничтожении деревни. Решение о сожжении принимали в последний момент. Порой даже работники полиции не знали, чтобы кто-то не смог предупредить местных жителей. Карательный отряд — группа Мюллера — приезжал из Кенигсберга на поездах или автомобилях. Окружали и шли в каждый дом. Точное количество погибших неизвестно, так как перепись населения в то время не велась. Но было много детей по два-три года, по несколько месяцев. Погибли целые семьи и роды. Каратели перед отступлением, в 1944-м, раскопали могилу, облили трупы горючим и подожгли. Зарево было видно за несколько километров.
— Один из стендов нашего музея посвящен трагедии в Княжеводцах, — проводит экскурсию историк. — Здесь есть воспоминания выживших, архивные фотографии того, как сжигали деревню. Вот вырезка из газеты «Крылья советов», датированная 29 июля. Вот видно, как каратели грузят добро, которое затем вывозилось в Скидель. До поисковых работ на памятнике было обозначено 922 погибших, а сейчас там высечена цифра 970. И деятельность эта продолжается.
Так хочется забыть
Из воспоминаний Анны Бородавки, жительницы сожженной деревни Княжеводцы:— ...Говорили все время, что будут бить княжеводцев, но мы все не верили. И вот раз моя свекровь встала и сообщила: «Вставайте, уже Княжеводцы оцепили».
Мы глянули через окно — немцы стоят друг от друга, как от стенки к стенке. Мой муж шепотом: «Пойду я где-нибудь спрячусь, пойду, словно по сечку коню…»
А я его и не спросила, где же мне деваться, что делать. Потом я вышла, начала его искать, но нигде не нашла. Иду я, зову его тихонько. А он мне: «Иди, иди, не останавливайся. Я в крапиве здесь лежу». Иди, говорит, под дом, ляг в борозду и ползи сюда ко мне.
И я так подползла к нему. Легли мы друг к другу и лежим…
И слышала я, лежа в борозде, как шли люди. Одна соседка заплакала, но они не кричали на нее, а что-то ей все говорили. А потом они зашли к моей свекрови, я слышала, как они брали ее, свекровь мою.
Тогда пригнали людей из соседних деревень — брать наше добро, которое осталось. Выгнали коров. Подошла наша корова, стала над нами и замычала. А мы боимся, чтобы кто не заметил, чего она здесь остановилась. Потом те люди, которые были с лопатами, пришли и отогнали нашу корову, а нас не заметили.
Антон мой говорит: «Людей закапывать пошли».
И еще нам все не верится. Слышим мы, как из нашего дома все берут. Потом поехали, утихло все снова, и мы думали, что все уже успокоилось. А потом... Стрельба, стрельба, стрельба!.. И из пулемета стреляли, и так по одному, и из автоматов. Мы лежим, а потом видим — все горит!
Оперативные и актуальные новости Гродно и области в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!