Пляж драконьих яиц, касатки и полярное сияние. Вот что можно увидеть в туре по Заполярью

Такими словами незатейливый плакат приветствует нас в небольшом аэропорту Мурманска. Еще при снижении самолета под крылом расстилается рыжее полотно тундры с россыпью синих озер.

 

После ветреных поцелуев Севера во время небольшой экскурсии по городу хочется в тепло – самое время нырнуть в здание вокзала, где в местном кафе предложат отведать «тварей морских». 

 

И хотя с развитием торговли те же гребешки даже в белорусских широтах перестали быть экзотикой, со свежевыловленным моллюском замороженный не сравнится. И лучше даже без лимонного сока, поверьте.

 

 

Недалеко от КПП путников ждет остановка с горячим рыбацким обедом (много семги и картошки в разных видах на первое и второе, ароматный травяной чай) и пересадка уже в экспедиционные внедорожники, потому что дальше чуждый сообществу джиперов асфальт заканчивается – начинается путь вдоль живописной реки Титовка по песку, камням, через броды и прочее бездорожье со скоростью максимум 45 км/ч на отдельных участках. За окном то приближается, то отдаляется извилистая Титовка. 

 

В одном из ее изгибов замечаем остатки разрушенного моста: оказывается, с момента постройки в 1941 году он простоял всего несколько дней. Об этом рассказывает наш водитель. А еще – что много лет назад с Баренцева моря в реку заходили киты, поэтому и речка тогда называлась Китовка. Правда или нет, не знаю, но интересных баек мы за эти дни наслушались немало.

 

К купольному глэмпингу на самом берегу Баренцева моря добираемся уже в темноте и под шум надвигающегося шторма. На спуске с горного хребта виднеется раскинувшаяся линия полусфер шатров: слева – серая, правее – белая. Наш – белый.

 

Внутри «номера» – три кровати, этажерки, стулья, тумбочка, напольная лампа и половина сферы из прозрачного материала с панорамой на море. Все это можно было бы назвать уютным, если бы не холод и бушующая стихия снаружи, а также слабенький миниатюрный обогреватель посреди шатра. Настоящим спасением становится жаркая полевая баня, к которой наш купол ближе всех, и электропростыни, лежа на которых в пене одеял удается быстро согреться и даже уснуть, несмотря на терзающий конструкцию шатра шторм.

Утро нового дня. Сначала у нас треккинг по хребту Муста-Тунтури (в переводе с саамского «черная гора»), разделяющему материк и полуострова Средний и Рыбачий, после обеда – тренировочный заезд на квадроциклах.

 

Скрываемые от ветра скалистой стеной, мы пробираемся за проводником дядей Сашей через заросли берез и тундрового папоротника, чавкая треккинговыми ботинками по топи после ночного дождя. Уже здесь время от времени под ноги попадаются ржавые осколки старых снарядов. Ветер в спину такой силы, что ботинок становится сантиметров на 10 дальше того места, куда целишься.

 

А дядя Саша вещает про заговоры Запада, который в годы холодной войны устроил биологическую атаку – наслал сюда вредителя, пожирающего березу Заполярья. На самом деле белые мотыльки, которых мы время от времени встречаем, – это местная зимняя пяденица, количество прожорливых гусениц которой в условиях жаркого лета возрастает, как и их аппетит.

На следующий день мы мчим на джипах на полуостров Рыбачий, который входит в топ-15 самых красивых мест России. Особенно мысы Кекурский и Немецкий – самая северная континентальная точка европейской части страны. Впереди только море, переходящее в океан, а за две тысячи километров – Северный полюс.

 

Попасть на Рыбачий можно через полуостров Средний. В средневековье на перешейке между материком и этими двумя полуостровами существовал волок, о котором теперь напоминают названия двух губ – Большой и Малой Волоковой. Так древние мореплаватели – викинги на своих драккарах и позднее поморы на промысловых парусных судах – могли сократить путь и обезопасить себя от коварства неустойчивой морской погоды.

 

Маршрут на полуостров Средний пролегает по Лунной дороге – так прозвали ее джиперы за бесчисленные ямки, разбросанные по песчаной поверхности наподобие кратеров.

 

Дух захватывает от зеркальной глади обласканного морем песчаного пляжа на литорали Кийского рейда. От мрачной брутальности севшего на мель корабля. От рваного края мыса Немецкого из косых серо-белых осколков минералов, похожих на гигантское обугленное крошево торта «Наполеон». Среди них свечой высится Вайдагубский маяк, а островками жизни выглядят постройки метеостанции.

 

Старинное название мыса Немецкий – Кегор. У поморов так именовались оленьи пастбища. Чуть дальше, на северной оконечности Рыбачьего полуострова, мыс Кекурский встречает оглушительным грохотом волн, бьющих о скалистый берег высотой до 100 метров. Эти причудливые островершинные черные утесы поморы называли кекурами.

 

Вот тут-то и пришелся кстати краб-падальщик. Камчатского гостя специально завезли в эти края для очистки дна. На богатых харчах он разъелся и расплодился. Знатоки утверждают, что на Камчатке крабы постройнее, здешние же мясистые. С недавних пор их лов тоже разрешен. Узнали мы, и что за выстрелы раздавались вечером с берега в сторону моря: так отпугивают косаток от садков с промысловой рыбой. Чуть раньше можно было увидеть заходящих в воды Малой Волоковой хищников.

В последний день на берегу Баренцева моря состоялось путешествие на полуостров Средний, но уже с другой его стороны, западной. Жмемся к побережью Малой Волоковой, салатовыми бусинами прокатываясь по коричневой ленте земли, черному месиву бездорожья и погружаясь в серую вату туч, отраженных в глубоких лужах.

 

К берегу Рыжих камней подъезжаем через ворота окутанных легендами скал Акка и Уккаэто, туристам известных как Два брата. Говорят, каменные исполины были когда-то братьями-колдунами, но поспорили из-за девушки и превратились в истуканы, чтобы оберегать морской берег. За сотни тысяч лет они обветрились и прибились к земле, но все еще впечатляют и влекут путников, просящих исполнить их желания, «нашаманить» семейного или материального благополучия.

 

А за братьями, напротив моря, высится несокрушимой стеной отвесная скала, будто обтесанная гномами, – так и видятся на исчерченной поверхности мистические врата в Морию. В нескольких сотнях метров ярко-рыжими пятнами плавных изгибов манят соляные с железом уступы берега – наш привал. Где-то вдали за водной гладью – норвежский берег.

 

Расположившись на камнях для походной трапезы, поглядываем в сторону заморских стран. Вдруг крик: «Косатка!» Метрах в 800 от берега темной дугой из воды показывается спина с плавником и снова скрывается в море. Полюбовавшись несколькими эффектными нырками, сокрушаемся, что шоу так быстро закончилось.

Вернувшись в Мурманск, арендуем машину и едем в рыбацкий поселок Териберка – возможно, там нам повезет наблюдать северное сияние.

Это место на северной окраине Кольского полуострова стало знаменитым после выхода нашумевшего фильма режиссера Звягинцева «Левиафан». Поселок несколько преобразился, «почувствовав» внимание столицы. Появились турбазы, отели, даже ресторан. Но все же Териберка – далеко не мыс Нордкап, где все красиво и цивильно. Это скорее Нордкап после апокалипсиса: заброшенная школа, пятиэтажка, ни одного фонаря. На обе части поселка – старую и новую (бывший поселок Лодейный) – всего три магазина.

 

Скелет кашалота – бутафорский реквизит фильма – мы не ищем. Песчаный пляж в Старой Териберке влечет нас по одной причине – взглянуть на так называемое кладбище кораблей. За этим романтизированным названием скрывается проза жизни: во многих прибрежных селениях остовы малых деревянных рыбацких траулеров оставляют догнивать на берегу. От малейшего движения воды они протяжно скрипят и завывают, словно в остовах этих лодок, некогда покорявших волны, заплутали и не находят покоя потерянные души. Жутко.

 

Чтобы попасть к пляжу драконьих яиц (официальное название – Каменный пляж, но после «Игры престолов» круглые валуны, усыпавшие берег, не могли не превратиться в «яйца драконов»), сперва приходится преодолеть горы отходов, оставленные человеком. Да и сам пляж, хоть и впечатляет схожестью с гигантской пестрой галькой, для прогулок не слишком располагает. Скорее – для фото и уединения.

 

Согревшись в уютном номере и приговорив втроем пол-литровую банку печени трески (где еще можно себе позволить этот деликатес в таких объемах?), готовимся по очереди дежурить на улице с фотоаппаратом. Как оказалось, северное сияние, когда оно только разгорается или неяркое, да еще и наблюдая его впервые, можно спутать с облаками, подсвеченными луной. Его отличает лишь едва различимый зеленоватый отлив. Так что первый час на крыльце базы щелкаю затвором почти наугад. И, наконец, под взошедшей луной ловлю неяркую зеленую дугу. Несемся к Каменному берегу, чтобы наблюдать космическое явление. Небо полыхает, переливаясь от неонового зеленого к фиолетовому по кромке.

 

Пытаясь запечатлеть это чудо, стою на коленях и прицеливаюсь в разные области ночного экрана, удерживая монопод и стараясь не дышать. Но волнение и предательская дрожь замерзшего тела размазывают и без того нечеткие абрисы. Заряда аккумулятора тоже надолго не хватает.

 

И все же чувство восторженной радости переполняет – хочется плакать и смеяться одновременно. Ведь не так велик шанс увидеть эту фантастическую картину во время краткого сентябрьского путешествия.