Задворье, Донцы, Щара, Песчанка, Бояры – деревни Мостовского района, где в годы Великой Отечественной войны каратели безжалостно совершали свои кровавые злодеяния. Но одним из наиболее страшных примеров зверств фашистов на Мостовщине стала деревня Княжеводцы: населенный пункт был уничтожен вместе с жителями. В июле 1943-го во время карательной операции были убиты и сожжены 970 человек. Не пощадили ни стариков, ни женщин, ни детей.
Вспомним все поминутно
Княжеводцы… О деревне с таким звучным и загадочным названием немало могут рассказать в Дубненской средней школе. В 2005 году здесь был создан музей, один из стендов которого посвящен трагедии в Княжеводцах. Из свидетельств – архивные фотографии того, как сжигали деревню, воспоминания людей, выживших в тот страшный день. Каждый экспонат – волнующее напоминание о том, сколько горя и слез ни в чем не повинным людям может принести война.
Учитель истории и обществоведения, руководитель школьного музея Дубненской средней школы Татьяна Величко убеждена: сохранять историю родного края, чтобы драмы военных лет не были забыты и вычеркнуты из народной памяти, должен каждый. Этой деятельности вместе с учениками она посвятила много времени. И кропотливая работа по изучению трагедии в деревне Княжеводцы принесла свои плоды. Встречи и беседы с очевидцами, работа с документами в архивах позволили буквально поминутно воссоздать хронологию кровавых событий, произошедших июльской ночью 1943 года.
– Поисковая работа не прекращается до сих пор. Участвуют в ней ребята, начиная с 7 класса. Для нас очень важно восстановить неизвестные моменты тех дней. Ведь Княжеводцы – это символ большой трагедии и человеческой памяти не только для жителей Мостовского района, но и для всех белорусов. До начала поисковых работ нам было известно о 922-х погибших, сегодня на памятнике высечена цифра 970, – говорит Татьяна Величко, проводя экскурсию по музею.
По ее словам, Княжеводцы известны с XVI века. Как гласит предание, когда-то великие князья литовские вели водную переправу, через Неман из Вильни в Волковыск и Брест, а людей, которые обслуживали и охраняли эту переправу, называли княжеводцами. До войны в деревне, расположившейся на высоком правом берегу быстротечного Немана, в тени раскидистых деревьев, проживало более тысячи человек, насчитывалось около 300 дворов. Хаты одна к другой примыкали по обе стороны улицы. Село простиралось не менее чем на три километра.
Когда в начале 1940-х нашу землю оккупировали фашисты, люди встали на защиту своей Родины. В борьбу с ненавистным врагом вступили и жители Княжеводцев: многие ушли в партизаны, а в самой деревне организовали подпольную антифашистскую группу.
– Юноша из этой деревни, Иван Синица, входил в Скидельскую подпольную комсомольскую организацию. Многие сельчане поддерживали связь с партизанами. Женщины для них стирали белье, пекли хлеб. Догадываясь об этом, немецкие каратели часто проводили облавы. Внезапно врываясь в дома, делали обыски. Даже принудили всех сфотографироваться, а фотокарточки прикрепить на дверях своих домов. Во время обысков по ним сверяли, все ли члены семьи дома. И все же помогать партизанам жители деревни не переставали. Тогда враг решил жестоко расправиться с непокорными сельчанами, а деревню стереть с лица земли.
Звери пришли ночью
Трагической датой для Княжеводцев стало 23 июля 1943 года. Это была пятница. Стояло знойное лето. Близилась жатва. Но приступить к ней жнеям не довелось: дома, все хлеборобское богатство сгорело в огне, а местные жители были зверски убиты.
– Глубокой ночью с 22 на 23 июля немцы окружили деревню, людям запретили выходить из домов или уезжать. После, согнав их в одно место, разместили по сараям. Оттуда по десять человек подводили к заранее вырытым ямам и безжалостно расстреливали. Не щадили никого. Маленьких детей бросали в ямы живыми и закапывали, – раскрывает страшные подробности произошедшего Татьяна Величко.
Учинив жестокую расправу над сельчанами, фашисты принялись грабить их дома. Житель соседней деревни Николай Михайлович Пронько позже вспоминал: «Нам, жителям деревни Заполье, фашисты приказали запрягать лошадей и ехать в Княжеводцы. Никто не знал, для чего. И только на подъезде к ней все стало понятно. Плотным кольцом окруженная фашистами с автоматами и пулеметами, деревня начинала гореть со всех сторон. Нам сказали складывать в повозки награбленное добро и везти к паромной переправе напротив деревни Лунно. На берегу Немана нажитое княжеводцами добро мы сбрасывали в кучи, которые напоминали целые горы. Не знаю, куда дальше это повезли фашисты. Скорее всего, в Германию. Сюда же, к паромной переправе, сгоняли и животных из хозяйств расстрелянных селян. Ужасное было зрелище».
Свою смерть в пылающих домах и сараях нашли и те, кто изначально там спрятался. Показывая сохранившиеся фотографии фашистских злодеяний, Татьяна Величко замечает, что решение о сожжении деревни принимали в последний момент, даже работники полиции не знали, чтобы не смогли предупредить местных жителей. Карательный отряд – группа Мюллера – приезжал из Кёнигсберга на поездах или автомобилях. Окружали и заходили в каждый дом. Точное количество погибших неизвестно. Но было много детей по два-три года, по несколько месяцев. Погибли целые семьи.
Зверства фашистов на этом не закончились. В деревню Княжеводцы они вернулись снова в июне 1944 года, уже перед отступлением. На этот раз, чтобы замести следы своего бесчеловечного преступления.
В сохранившихся архивных документах, являющихся материалами уголовного дела, имеется акт, в котором зафиксированы подробности произошедшего.
«23-го июня 1944 г с утра приехала большая группа немцев окружили деревню Княжеводцы, забаранили оставшемуся народу выходить на двор и выгонять скот и начели раскопывать ямы, в которых находились люди, погибшие от немецких людоедов, вытаскивали трупы наверх, клали дрова, обливали бензином и сжигали, чтобы стереть свои следы тех зверств, которые они проделали в дер. Княжеводцы» (Прим: орфография и пунктуация сохранены).
«Офицер проткнул ребенка штыком и поднял в воздух»
И все же скрыть преступление не удалось. Впервые о трагедии Княжеводцев было рассказано в газете «Крылья советов». Вырезка, датированная 29 июля 1944 года, хранится в музее Дубненской средней школы. В материалах, объединенных общей темой, рассказывалось, что кучи камней и одинокие березки, обожженные пожаром, на месте Княжеводцев увидели советские летчики. После один из них, стоя над могилой расстрелянных и живыми похороненных, поклялся «безжалостно уничтожать немцев на земле и в воздухе, бить их до тех пор, пока в руках есть сила, а в груди бьется сердце».
Ужасные детали расправы над местными жителями раскрыли и напечатанные в газете воспоминания очевидцев – жителя деревни Дубно и священника Анатолия Корзуна. Вот о чем рассказывал первый: «Под угрозой оружия мы выкопали могилы, после чего нас загнали за сарай. Десять немцев стали вдоль выкопанной ямы. Они были вооружены автоматами и пистолетами. Десять других палачей выволокли из сарая десять княжеводцев. Тут были и женщины с грудными детьми, и подростки. Матери падали на колени, хватаясь за сапоги палачей, просили о милосердии к малышам. Их поднимали с земли ударами оружий. Вскоре немцам удалось поставить своих жертв лицом к ямам. Прозвучали выстрелы. Одна из женщин крикнула, а после наступила тишина. Люди потеряли дар речи. Ребенка, который при убийстве матери, упал в яму, офицер проткнул штыком и поднял в воздух. Больше я не мог смотреть. Прижимаясь друг к другу за сараем, мы плакали от того, что были бессильны и не могли помочь своим братьям».
Священник Анатолий Корзун дополнял этот рассказ: «Немецкие каратели не только расстреливали, но и кидали в могилы живыми малых и подростков. Дети, не понимая, что происходит, своими ручками протирали глазки, когда на них с лопат падал песок, засыпал. И долго еще после неслыханной расправы шевелилась сырая земля…».
«Вставайте, уже Княжеводцы оцепили»
В день страшной расправы над жителями Княжеводцев вырваться из пекла удалось единицам. Воспоминания некоторых из них записаны в книге «Память» Мостовского района.
Анна Бородавка, жительница сожженной деревни Княжеводцы, рассказывала:
– ...Говорили все время, что будут бить княжеводцев, но мы все не верили. И вот раз моя свекровь встала и сообщила: «Вставайте, уже Княжеводцы оцепили».
Мы глянули через окно – немцы стоят друг от друга, как от стенки к стенке. Муж мне: «Пойду я где-нибудь спрячусь, пойду, якобы по сечку коню…»
А я его и не спросила, где же мне деваться, что делать. Потом я вышла, начала его искать, но нигде не нашла. Иду я, зову его тихонько. А он говорит: «Иди, иди, не останавливайся. Я в крапиве здесь лежу».
Иди, говорит, под дом, ляг в борозду и ползи сюда ко мне.
И я так подползла к нему. Легли мы друг к другу и лежим…
И слышала я, лежа в борозде, как шли люди. Одна соседка заплакала, но они не кричали на нее, а что-то ей все негромко говорили. А потом они зашли к моей свекрови, я слышала, как они брали ее, свекровь мою.
Тогда пригнали людей из соседних деревень – брать наше добро, которое осталось. Выгнали коров. Подошла наша корова, стала над нами и замычала. А мы боимся, чтобы кто не заметил, чего она здесь остановилась. Потом те люди, которые были с лопатами, пришли и отогнали нашу корову, а нас не заметили.
Антон мой говорит: «Людей закапывать пошли».
И еще нам все не верится. Слышим мы, как из нашего дома все берут. Потом поехали, утихло все снова, и мы думали, что все уже успокоилось. А потом – стрельба, стрельба, стрельба!.. И из пулемета стреляли, и так по одному, и из автоматов. Мы лежим, а потом видим – все горит! Уже наш дом горит и соседний за нами горит…
«Горит село, горит родное»
Деревня Княжеводцы сегодня – это 10 домовладений и 13 зарегистрированных в них жителей. Оставшиеся хаты уцелели по счастливой случайности. Они находились на хуторах. Потому, когда каратели оцепили деревню, им просто не хватило людей, чтобы взять в кольцо каждый дом.
В одном из них, под номером 26, вместе со своей женой Марией Ивановной живет Григорий Жук, очевидец тех жутких событий. В сентябре этого года ему исполнилось 86. Радушно встречая заезжих гостей, Григорий Викторович начинает свой рассказ. Помнит немногое, на момент трагедии был семилетним мальчишкой. Но то, что запечатлелось в памяти, говорит, не стереть уже никогда.
– В этом местечке мои корни. Тут я родился и рос, правда, наш дом стоял в другом месте. Этот с женой купили уже после свадьбы, – замечает собеседник. – В семье помимо меня воспитывалось еще трое детей. Хорошо помню, как к нам домой приходили партизаны. Топили печь, мылись. Местные им помогали как могли. Вот, видать, фашисты и прознали, захотели проучить. Среди людей пошла молва, что скоро жителей Княжеводцев будут бить. В одну из ночей в деревню приехало гестапо. Забрав мать и крестную, повезли в Гродно. После я узнал, что мама была расстреляна оккупантами в гродненской тюрьме за связь с партизанами.
О том, что погубить человеческую жизнь для фашистов будет так же легко, как нарушить утренний сон, маленький Григорий узнает и в день расправы над жителями его деревни. 23 июля 1943 года от верной гибели семью спасло лишь то, что их хутор находился на окраине большой деревни. Это позволило выиграть время.
– Пока каратели дошли, нам удалось собраться и на повозке выехать за пределы деревни. Отдаляясь, еще отчетливо слышали автоматные очереди. Помню, как прятались в лесу, ждали от мужиков, ходивших в разведку, вестей. Вот только были вести нерадостные. Вернувшись, те опечалили: «Горит село, горит родное». Так не стало ни жителей, ни деревни.
По словам Григория Викторовича, после освобождения района от немецко-фашистских захватчиков его отец ушел на фронт. Домой так и не вернулся. Детей растила бабушка. После войны парень сначала пас коров, потом служил в армии, а по возвращении работал на железной дороге. Женился в 27 лет. Вместе с супругой воспитали двоих дочерей, теперь по возможности нянчатся с правнуками. В последние годы перед пенсией Григорий Викторович работал на свиноводческом комплексе, но и сейчас предпочитает без дела не сидеть. Все время находит себе занятие: то в огороде пропадает, то дрова заготавливает, то трактор для уборки урожая ремонтирует.
– У жены ноги подводят, а я на велосипеде хоть до Скиделя добраться могу, – говорит он, и рассказывает, что в скорбный день – 23 июля – обязательно отправляется к берегу Немана, где находится большая братская могила и установлена скульптура «Скорбящая мать». Приходит, чтобы почтить память односельчан. Вспомнить. Помолчать.
Никогда не забудем
Есть даты и события, которые в сердцах людей отзываются лишь болью и скорбью, делится начальник отдела идеологической работы и по делам молодежи Мостовского райисполкома Сергей Дейкало.
– 23 июля 1943 года – день, навсегда вписанный в историю Мостовского района. Он напоминает каждому о зверствах фашистов, об уничтоженных, сожженных, искалеченных судьбах сотен мирных жителей.
Сегодня отголоском той страшной трагедии стал памятник «Скорбящая мать», на котором высечены слова: «Здесь захоронено 970 мирных жителей деревни, зверски убитых и сожженных немецко-фашистскими оккупантами в ходе карательной операции 23 июля 1943 года». Он был установлен еще в 60-е годы прошлого века. Но к 75-летию трагедии деревни Княжеводцы словно возродился заново – за счет средств предприятий, учреждений, общественных организаций района, неравнодушных жителей, одним словом, всех, кому небезразлична память о чудовищной трагедии, его обновили. Реконструкция стала поистине всенародным делом.
– Мы должны помнить о прошлом и заботиться о будущем. На скорбном месте ежегодно проводим митинг-реквием. Почтить память жертв фашизма приезжает множество людей, в том числе близкие и родственники погибших, живущие по всему миру, – говорит Сергей Дейкало. – Убежден, что, стоя на этой пропитанной невинной кровью земле, каждый осознает одну простую истину, какое это великое счастье – жить, работать и учиться на мирной, спокойной и независимой белорусской земле.
Оперативные и актуальные новости Гродно и области в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!